Пролог. 2242, осень.
Морина с детства учили сражаться. Наверное, потому, что его отец ничего более не умел. Но стоит признать то, что умел, делал хорошо. И старался научить сына всему, что умел. Признаться, Морина не слишком привлекала судьба написанная ему отцом, но не спорил с его мнением, считая, что отцу, Гларину, виднее. Попутно Морин решил выучиться у мастеров Гундабада ковке оружия, чтобы не знать проблем с ним. Родное для всех гномов кузнечное дело давалось Морину с трудом. Он никак не мог спокойно сделать даже простой кинжал. Все занятия носили эпизодический характер. Он то появлялся, то целыми днями шлялся по отрогам Серых Гор. Его больше привлекали просторы Средиземья, чем тёмная кузница. И времени просторам отдавалось значительно больше.
В одну из таких длительных прогулок, которые занимали подчас несколько дней, Морин случайно наткнулся на гномов, сражающихся с многочисленными орками. Это было недалеко. Не раздумывая, Морин выхватил булаву и бросился в гущу боя, стремясь хоть чем-то помочь собратьям гномам. Бой был жарким. Много раз поднялся и опустилась булава Морина, и много зарубок на его рукояти появилось на следующий день. Бой был жарким, орков было много, но словно сам Махал подбадривал в тот день своих сыновей. Количество врагов вызывало только большую радость, бодрые выкрики и подсчёт убитых в полный голос. Бой длился долго, орки как будто не кончались, но своё дело сделали стойкость и дисциплинированность гномов. И в отличии от кривых и кое-как сделанных орочьих доспехов у защищающихся были прекрасные доспехи и оружие из стали. Поэтому единственным преимуществом орков было количество, но в этот раз, как и в многие другие, он не дал никакой пользы. Хоть орков и было много, они побежали, ужаснувшиеся стойкостью и доблестью гномов.
Но после боя над отрогами гор наступила тишина. Среди немногочисленных убитых обнаружился Тан этих храбрых гномов. Его нашли под грудой орочьих тел, которых он убил. Пока эти незнакомые гномы горевали, Морин стоял в стороне, не желая мешать сородичам скорбеть об утрате своего лидера.
Позже к нему подошёл один из незнакомых гномов, представившийся Нафуром.
- Я благодарю тебя, брат-кхазад, за то, что ты не задумываясь помог незнакомым тебе гномам. Но, боюсь, времена для нас настали плохие.
Морин смущённо поклонился. Для него было ясно, что его «помощь» вряд ли оказала серьёзную поддержку умелым и храбрым гномам. Он только начинал учиться воинскому искусству. Да и никоим образом один не мог помочь отряду тяжеловооружённых и умелых воинов. Благодарность была за сам факт того, что Морин бросился на помощь просто так, желая помочь, а не получить за помощь что-то. Но благодарности он был рад. Но радость его омрачала гибель достойных гномов. И то, что недалеко от дома объявились орки, о которых слыхом не слыхивали уже несколько лет. Между тем, Нафур продолжал:
- Мы из Братства Стали, и вёл нас Фарин… Он погиб в бою, как всякий достойный воин. И нечего горевать об этом.
Позже, когда убитых похоронили, сидя у костра, Нафур много рассказал Морину об истории образования Братства и его идеалах. Морина впечатлила судьба Братства Стали. Потом он сильно жалел, что не пошёл вместе с этими гномами, но уже ничего нельзя было исправить. Утром он ушёл обратно домой, неся с собой рассказ о Братстве Стали.
Как оказалось, в Гундабаде знали о нём. И отзывались о Братстве не лучшим образом, хотя Морин никак не мог понять почему. Морин стал считаться изгоем и отщепенцем, гномом не от мира сего, потому что всерьёз увлёкся идеями этого гномьего клана. Из-за этого он стал ещё чаще и дальше уходить в свои путешествия, надеясь когда-нибудь снова встретить тех гномов. Но этого так и не произошло. Вскоре была проведена чистка гор и окрестностей от орков, в которой Морин принял горячее участие. Потом умер старый Гларин, отец Морина, а история о встрече с Братством Стали стала передаваться из поколения в поколение рода.

Глава 1. 3018, лето.
- Барук кхазад! Кхазад Аи-Мену!
В холодном воздухе Долины Траина блеснуло лезвие топора, а следом за ним и меча. Головы двух гоблинов покатились по заснеженной земле. Крепкий широкоплечий гном опёрся на древко топора, опустив меч. Вокруг него лежало с десяток гоблинов, напавших из засады, когда гном путешествовал от эльфийского Келондима до Гондамона.
Сплюнув на тело ближайшего гоблина, Хадхор вложил меч в ножны и закинул топор за спину. Он проделал долгий путь от Гундабада. Сначала он шёл вместе с торговым караваном в Рохан, через земли Беорнингов. Потом преодолел Гриву Рохана и наткнулся на остатки древнего тракта, ведущего, судя по всем, из Гондора через Рохан и Энедвейт в земли бывшего Арнора. Он долго шёл по этому тракту один, благо дичи в здешних местах водилось предостаточно. Недалеко от Дунланда Хадхор встретился с горцами, обезумившими от крови и увлечённо громящими деревню, затерянную в этой глуши. Без колебаний он вступил в бой, как когда-то его далёкий предок на севере Мглистых Гор. С великим трудом и большой кровью горцы были отброшены. В этом бою Хадхор получил шрам, идущий через правую бровь и скулу и опускающийся к крылу широкого носа.
Выжившие жители деревни сердечно поблагодарили гнома, рассказали, что это не первое нападение дунландцев на деревни в Энедвейте и Рохане, дали ему немного припасов в дорогу и сами торопливо засобирались в Рохан, под защиту эоредов короля Теодена.
Хадхор продолжил свой неблизкий путь. Он шёл в Эред Луин, где, как он слышал от гномов из Эребора, снова объявилось Братство Стали, и гномы Синих Гор признали его. С детства наслушавшись рассказов отца о своём предке Морине, который однажды повстречал гномов из этого Братства, Хадхор всерьёз увлёкся его идеями и, услышав такие новости, тотчас же засобирался в дорогу.
Тот, кто знал Морина, удивился бы тому, насколько его далёкий потомок похож на своего предка. Как внешностью, так и характером. Единственное, что отличало Хадхора от своего предка это более искусное владение оружием, как следствие большей усидчивости. Но страсть к путешествиям и приключениям осталась.
Хадхор поправил котомку за спиной и поплотнее запахнулся в плащ. Аккуратно обойдя трупы гоблинов, он направился дальше, к виднеющемуся вдали Гондамону, набивая на ходу трубку ширским табачком. Ещё в Келондиме Хадхор слышал, что в Долине Траина бесчинствуют гоблины, а вернувшим власть над Чертогами Торина Длиннобородам было не до них – они занимались предателями Крепкохватами.
Но жизнь в Эред Луине текла своим чередом. То тут, то там пробегали по своим делам гномы и эльфы. Хадхор учтиво с ними здоровался, но всё-таки недовольно косился на остроухих. Ближе к вечеру он пришёл в Гондамон. Здесь Хадхор решил остановится на ночь, благо условия были наилучшими из тех, что можно найти среди заснеженных равнин, холмов и курганов Низин.
Ночь прошла спокойно. Только какой-то эльф гнусаво и с совсем несвойственной этой расе приземлённостью орал: «Продам лёгкую вываренную кожу!». Но остроухому хватило одного намёка «Уши руками зажми, а то иначе на земле их обнаружишь!», чтобы замолчать и обиженно уйти, боязливо косясь на ручку топора, выглядывающую из-за плеча Хадхора.
Утро началось с быстрого завтрака и ещё более быстрого отправления в Чертоги. Хадхор спешил попасть туда побыстрее. По природе нетерпеливый он уже предвкушал встречу с гномами из Братства Стали и надеялся за один день дойти до Чертогов Торина. И это ему удалось. Вечером в ворота Чертогов вошёл чернобородый гном со шрамом на правой стороне лица.
Этот поход от Гундабада съел всего его денежные запасы, поэтому остановиться в таверне он не мог. Хадхор присел у входа в главный зал Чертогов и начал играть на лютне, которую бережно нёс от самого дома. Мимо пробежал гном. Хадхор окликнул его:
- Не поможешь ли ты мне, брат-гном?
Тот остановился и обернулся:
- Чем я могу тебе помочь?
- Я слышал, что в Эред Луине появилось Братство Стали. Мне бы хотелось узнать принимают ли они новобранцев, и если да, то где и когда?
На суровом лице гнома появилась улыбка:
- Я из Братства Стали. Я провожу тебя…